Что такое трудовой народ? Вопросы ленинизма

Первомай – это не «праздник весны и труда», как пошло его окрестили власти России и многих других стран. И уж тем более не лишний выходной день, введенный в официальный календарь большинства государств мира именно с целью предотвращения «большего зла». Это День международной солидарности трудящихся – их одновременных и согласованных действий в защиту не только своих собственных, «ближних», прав и интересов, но и в защиту прав и интересов «чужих» и «дальних». Забастовка, даже многотысячная, на одном отдельно взятом заводе не есть еще начало рабочего движения. Настоящее движение начинается только там и тогда, где и когда в поддержку этой стачки встают рабочие в других городах и странах. Оно продолжается и побеждает там и тогда, где и когда сотни и тысячи частных протестных акций, начатых по самым разным, далеким друг от друга поводам, сливаются в едином политическом требовании: «Вся власть – трудовому народу!»


Часть первая

НО ЧТО ТАКОЕ «трудовой народ» сегодня? Является ли он ныне тем же самым субъектом, коим была классическая триада советской эпохи: «рабочие, крестьяне, трудовая интеллигенция»? На этот вопрос неизбежно наталкивается политическая аналитика. Натолкнулся и я в ряде недавних статей о тенденциях современного протестного движения. Напомню, что в них говорилось о том, что в России наблюдается несколько социально разнородных типов массового протеста: мелкобуржуазный, иждивенческий, общегражданский, либеральный, пролетарский. Любая протестная акция сочетает в себе все типы, но в разной пропорции. Отсюда и проблема солидарности как единого, одновременного и согласованного действия: разные типы массового протеста с разной скоростью и по разным причинам и поводам переходят к политическим требованиям. Именно здесь, а не в субъективных «амбициях» вождей оппозиции, коренятся разрозненность и слабость современного протестного движения, недостаток (если не полное отсутствие) солидарности.

Статьи вызвали много разноречивых откликов. В частности, коммунисты Чкаловского отделения КПРФ Калининградской области восприняли мои слова о калининградских митингах, как преимущественно мелкобуржуазных по своему составу и сути требований, как некую «хулу». Но особенное недоумение и обиду вызвала у них характеристика «пикалевского бунта», как пролетарского. Как же так? Ведь именно пикалёвцы как черт ладана избегали всяческих контактов с политическими активистами и выступали со шкурными, сугубо экономическими требованиями, ручное удовлетворение коих «добрым царем» вызвало всплеск верноподданнических настроений и принесло больше выгод Дерипаске, чем самим протестантам!

Все точно. Об этом я и писал. Но не стоит смешивать сухое социологическое определение классового состава протестующих с морально-политической оценкой. Такими оценками слишком часто и чересчур много грешила казенно-оптимистическая «наука» о «полной и окончательной победе» социализма в СССР. Она-то и приучила нас думать, что «мелкобуржуазность» – это, по умолчанию, плохо, а «пролетарскость» – непременно хорошо. Однако термин «мелкобуржуазный» – ни в коем случае не есть порицание или ругательство, равно как и термин «пролетарский» не является еще похвалой и индульгенцией. От того, что пикалевские рабочие помогли в конечном счете Дерипаске, их протест не перестал быть пролетарским. Более того, сегодня мало где можно встретить таких чисто классовых по составу выступлений, как в Пикалёве. Другое дело, что это выступление было стихийным. А стихийное рабочее движение помните, куда идет? Правильно: в объятия буржуазной идеологии, как это сказано и разжевано в книге Ленина «Что делать?».

Поэтому даже диктатура пролетариата может оказаться по своему политическому содержанию отнюдь не пролетарской в том смысле, о котором пишет участник интернет-форума «Советской России» под псевдонимом kazachka: ««Пролетарский» в моем понятии – это протест, направленный на слом существующего режима. Это решительные действия по установлению Советской власти, восстановлению народного хозяйства, созданию условий для сохранения и увеличения численности нашего народа, для улучшения его качества. При этом не важно, чем участники такой революции зарабатывают на жизнь сегодня. Наверняка они есть и среди государственных чиновников, и среди предпринимателей. Разница между мелкобуржуазным и пролетарским (социалистическим) протестом – в психологии и целях участников».

Совершенно верно, разница именно в психологии, в сознательности. И если движение пролетариата стихийно и бессознательно, то жди большой беды. Наше поколение советских людей уже имело однажды «удовольствие» пожить при самой настоящей «диктатуре пролетариата», не одухотворенной социалистическим сознанием. Я имею в виду 1989–1991 годы – период крупнейших шахтерских забастовок по всем угольным бассейнам Советского Союза. Именно эти забастовки развалили СССР, привели к власти в России Ельцина, Гайдара, Чубайса    и т.п. Именно на их поддержку были направлены «психология и цели» забастовщиков. Вспомните и польскую «Солидарность» с Лехом Валенсой во главе. И попробуйте доказать, что эти движения были не рабочими по своему социальному составу. Были! О чем это говорит? Это говорит только о том, что «руководящая и направляющая» КПСС не выполнила своей основной политической задачи – не внесла социализм в стихийное рабочее движение. Забыла о том, что эта задача – отнюдь не «одноразовая».
СЕГОДНЯ пути решения этой задачи зависят от ответа на вопрос: в каком обществе мы живем, какие отряды и слои трудящихся в нем существуют, каковы их объективные интересы? От этого ответа зависит выбор стратегической линии всей коммунистической оппозиции. Однако устойчивого мнения на этот счет пока не выработано. Многие полагают, что никакого капитализма у нас нет, а есть некий полубандитский, полуворовской, полуфеодальный регресс. И поскольку это не капитализм, а только случайная мутация, злокачественная опухоль, то нет и настоящего пролетариата, а социальную опору следует искать, апеллируя к вышеупомянутой классической советской «триаде». Некоторые «левые» теоретики, отчаявшись найти опору в современности и даже в недавнем советском прошлом, предлагают копнуть еще дальше и глубже назад – в область «коллективного бессознательного», «зова предков» и тому подобных «архетипов».

Но что если у нас уже установился настоящий капитализм? Тогда никакие апелляции к триадам и архетипам не помогут. Наоборот, получится голая, недифференцированная абстракция «всех трудящихся», «всего народа», бесполезная в реальной политической борьбе. Да, власть дол­жна быть возвращена трудовому народу, но сам этот народ является при капитализме очень сложным социальным конгломератом, несущим в себе не только прогрессивные, но и ретроградные тенденции. Если бы это было не так, то никакой контрреволюции и капиталистической реставрации у нас бы не произошло.

Итак, случайная мутация или «настоящий» капитализм? Вся сложность ответа в том, что отечественная экономическая история послед­них двух десятилетий предоставляет аргументы в пользу обоих вариантов.

Это противоречие иллюстрирует график, на котором отображены кривые производства и потребления – объемов валового внутреннего продукта и розничного товарооборота за последние 20 лет. Обобщенным показателем «народного благосостояния» выбран здесь физический объем розничной торговли, являющийся, на мой взгляд, более достоверным, чем данные о заработной плате. Официальная статистика, особенно в переходные периоды, фиксирует отнюдь не все доходы. Однако доходы неизбежно обнаруживают себя в расходах: покупки ведь делают все – и те, кто живет на одну   зарплату, и те, кто живет на прибыль, и те, кто ворует и грабит.

На графике показана также структура товарооборота – то, как он распределяется между «квинтилями», то есть 20-процентными беднейшими, средними и богатейшими группами населения.

Четко виден период проедания, разворовывания национального достояния, когда ВВП падает, а совокупное потребление сохраняется в целом на постоянном уровне. Оно поддерживалось за счет уничтожения производства и распродажи его основных фондов. Оборудование цехов и целых заводов демонтировалось и сдавалось в металлолом, а бывшие производственные площади сдавались в наем под офисы, склады, магазины, казино и прочие развлекательные места для богатейшего 20% населения. Это аргумент в  пользу «мутации».

Проедание продолжается до конца 90-х годов. Однако на рубеже столетий ситуация меняется – начинается экономический рост, а вслед за ним возобновляется и общий рост потребления. Это аргумент в пользу наступления «настоящего» капитализма. Причем синхронность снижения производства и потребления в 2009 году, которой не было в первом периоде, – верный признак если не пол­ного исчезновения, то существенного сокращения в доходах доли воровства, проедания и спекуляции. То есть перехода от примитивного грабежа, периода первоначального накопления к «правильной» эксплуатации наемного труда, к «правильному» извлечению прибавочной стоимости.

О том, что первый период был действительно периодом первоначального накопления, говорит тот факт, что при общем стабильном уровне потребления резко изменилась его структура. Она сложилась из двух противоположно направленных процессов – обнищания бедных и обогащения богатых. Хорошо виден процесс имущественного расслоения, нарастания социального неравенства. В ельцинский период первоначального накопления материально выиграл только «верхний», самый богатый квинтиль. Его доля в общем потреблении выросла с 28 до 48 процентов. А доля беднейшего квинтиля упала с 14 до 5 процентов. В целом же 80% населения в той или иной степени проиграли, причем самые бедные проиграли больше всего.

Но прошу обратить внимание не только на цифры падения, но и на цифры роста. Глядя на них, становится понятно, что такое «путинская стабильность». Это установившийся приблизительно в 2000 году примерно одинаковый темп роста потребления всех – как беднейших, так и богатейших – слоев населения. Однако этот одинаковый рост начался совсем не с одинаковых уровней. Социальное расслоение не преодолено, а наоборот, закреплено в годы «путинской восьмилетки».

Одновременно менялась и структура ВВП, который снижался и рос неравномерно и непропорционально. Падало производство товаров, но не услуг. С 1990 по 1998 год ВВП снизился в целом в 2 раза, а промышленное производство – в 2,5 раза. В то же время производство услуг в целом не только не снижалось, но в отдельные годы даже возрастало. Транспорт, связь, образование, здравоохранение продолжали работать на том же уровне. Восстановительный период 1999 – 2008 годов закрепил эту тенденцию. ВВП вырос в 2 раза, а промышленное производство – лишь в 1,8 раза.

Взятые в совокупности оба параллельных процесса – имущественного расслоения населения и изменения структуры производительных сил, – несомненно, означают коренную ломку, ликвидацию социальной структуры прежнего советского общества. Но в какой мере эти процессы являются одновременно и процессами нового, капиталистического, классообразования, из каких классов и групп складываются новый трудовой народ и новые его угнетатели, каково реальное и потенциальное соотношение их сил, – это предмет дальнейшего обсуждения.

Александр ФРОЛОВ.

[06/05/2010]

Часть вторая

После публикации первой части этой статьи («Советская Россия», 06.05.2010) на интернет-форуме нашей газеты возникла дискуссия, очень похожая на дискуссию рубежа XIX–XX веков между народниками и марксистами.

Напомню, что точка зрения народников и их преемников – трудовиков и эсеров – заключалась в следующем. Развитие капитализма в России невозможно, ибо, поскольку огромное большинство населения нищает и не предъявляет платежеспособного спроса на товары отечественной промышленности, он не имеет внутреннего рынка сбыта. Поэтому капитализм есть не развитие народного производства и повышение народного благосостояния, а бессовестный грабеж. Поэтому против этого грабежа должен восстать весь трудовой народ вне зависимости от того, есть ли он городской рабочий или мелкий крестьянин.

В отстаивании аналогичных тезисов некоторые читатели настроены очень радикально. Например, отклик читателя под ником hitcliff настолько хорош и типичен, что процитирую его возможно более полно:

«Вы здесь пишете про какое-то капиталистическое развитие, складывание классов и прочую феерическую чушь, когда речь идет ни о каком не о капитализме, а просто о разрушении общества и скорой гибели страны. Начитавшиеся подобной чепухи люди решат, что ничего принципиально страшного им не грозит – буржуи закончили первоначальное накопление и теперь перейдут к восстановлению производства и материальных подсистем общества. Но нынешние «капиталисты» ни к какому восстановлению никогда не перейдут, и это вполне очевидно. Им не нужна ни наука, ни культура, ни образованное население, ни обеспечение его жизнедеятельности. Таковы сегодня и западные капиталисты. То, что сегодня происходит в мире, не происходило еще никогда – речь идет о глобальном разрушении общества и всех его несущих подсистем. Речь не идет ни о каком капитализме – это все в прошлом. Следовательно, вред данной статьи очевиден. Люди вместо борьбы за само свое существование будут готовиться к «усилению капиталистической эксплуатации».

Подобные ложные интерпретации исходят от непонимания побудительных мотивов прежних капиталистов, навеянного ортодоксальными материалистическими теориями. Побудительные мотивы прежних капиталистов не состояли только в получении денежной прибыли, они состояли и во вполне человеческих мотивах – стремлении создать новое, организовать сложное производство, реализовать себя в реальной общественно-полезной деятельности. Пока существовала религиозность в западном обществе – это и не могло быть иначе. На сегодня религиозность в западном обществе практически уничтожена – дошли до того, что церкви в Западной Европе сдаются под кабаки. Поэтому нынешние капиталисты не будут создавать ничего общественно полезного ни у нас, ни за рубежом. А будут всемерно способствовать деградации и разрушению общества, развращению и растлению человеческой личности».

Автор этого гневного отклика явно солидарен с точкой зрения немецкого социолога Макса Вебера, связывавшего развитие европейского капитализма с определенной формой религиозного сознания – так называемой протестантской этикой. Ну а поскольку эта этика сегодня якобы исчезла, то и никакого капитализма, как выражался Паниковский, давно уже нет и скоро совсем не будет. А уж в православной России протестантской этики и подавно никогда не было.

Народники полагали, что развития будто бы нет, если выгоду из него извлекает меньшая часть народа. Что противоречия развития капитализма будто бы означают невозможность его развития. Грабеж, как и ныне, понимался в примитивной форме бытовой кражи, а не в экономической эксплуатации. Все эти банальности были предметом язвительной критики Маркса, Энгельса и Ленина.

Очень это похоже и на современную ситуацию. Говорят, что если происходит обнищание известной части населения, то это не развитие и никакой не капитализм, а просто грабеж. Похоже, мои оппоненты никогда настоящего капитализма и в глаза не видели и руководствуются в своих суждениях и оценках распространившимися среди советских людей к исходу 80-х годов прошлого века мифами о капитализме как обществе всеобщего изобилия и благоденствия. «Настоящий или ненастоящий российский капитализм? – спрашивает читатель rut-75. – Ответ ясен уже из того, что его природа – не созидательная. Он есть криминальный потребитель производственных и природных ресурсов, созданных социалистическим обществом».

Пафос автора вполне понятен. Но если им увлечься, можно ненароком забрести в глубочайшее идейное и политическое болото. Ведь если утверждается, что российский капитализм – не созидателен, то тем самым предполагается, что возможен и где-то существует (и в России возможен) какой-то иной – созидательный – капитализм. Деление капитала на «созидательный» (он же отечественный, национально-ориентированный) и паразитический (он же спекулятивный, космополитический) – это деление является теоретической основой фашизма во всех его разновидностях. В «Майн кампф» Гитлер с восторгом повествует, что открытие этого различия перевернуло все его мировоззрение:

«Я окончательно обрел все необходимые предпосылки для создания новой партии. Строгое разделение между биржевым капиталом и национальным хозяйством вообще давало возможность начать борьбу против интернационализации германского хозяйства, НЕ ОТКРЫВАЯ ОДНОВРЕМЕННО БОРЬБЫ ПРОТИВ КАПИТАЛА ВООБЩЕ (выделено мной. – А.Ф.) как фактора, необходимого для сохранения независимого народного хозяйства».

Теперь ясно, о чем речь? Я не стал бы цитировать фюрера, если бы его «идеи» не воспроизводились сегодня многими нашими доморощенными «национал-патриотами». Будем, мол, поддерживать отечественный «патриотический капитал», а бороться – против картавого международного спекулятивного финансового капитала. Нет уж, эту гадину нужно раздавить в ее идейном зародыше!

Противопоставление «производительного» и «спекулятивного» капиталов, разумеется, вздорное. Они неотделимы друг от друга и образуют взаимно питательную почву. Отделить «правильную» (производительную) капиталистическую эксплуатацию от «неправильной» (спекулятивной) удавалось до сих пор лишь в воспаленном воображении. На самом же деле единственной созидательной (производительной) силой в истории общества был, есть и всегда будет живой человеческий труд – физический и умственный. Меняются лишь способы присвоения результатов чужого труда эксплуататорскими классами. Эти способы сегодня столь изощренны, что многих приводят в полное недоумение. Тот же hitcliff задает мне, как ему кажется, риторический вопрос: «Можно ли поверить, что, имея почти вдвое меньшую среднюю зарплату, потребление сегодня в 2,3 раза больше, чем в РСФСР конца 80-х! ВВП с 1990 по 2008 год вырос на 17%, а рост потребления всего общества в 2,3 раза! Ну не чушь ли это, господин Фролов? Как в такое может поверить здравомыслящий человек?»

Да, уважаемый, поверить в это можно и нужно. И сделать это нужно именно для того, чтобы разобраться в том, как стал возможен этот кажущийся невозможным и непостижимым парадокс. На самом деле никакого парадокса нет. Кто вам сказал, что сегодня, как и 20 лет назад, покупки делаются исключительно трудящимися и преимущественно на заработную плату, на трудовые доходы? А куда тогда деть, например, теневой сектор экономики и коррупционный «фонд», превышающий госбюджет? Или их «герои», по-вашему, ничего не покупают? По-моему, как раз наоборот, они отовариваются значительно более обильно и изысканно, чем трудящиеся. А олигархические дворцы, яхты, «роллс-ройсы», бриллианты и т.д. куда прикажете записать? В том-то и дело, что некуда их записать, кроме как в общий товарооборот. Так что Росстат здесь не ошибается и ничего не фальсифицирует. Ларчик открывается просто: физический объем покупок вырос преимущественно не в результате роста зарплат, а в результате роста иных доходов. Оборот розничной торговли потому и взят за основу, что он зависит не только и не столько от зарплат, сколько от «нетрудовых доходов».

Все зависит от того, что называть чушью, и что – здравым смыслом. Если наивно полагать, что потребление по-прежнему идет исключительно «по труду», то указанные цифры, конечно, чушь. Иными словами, «здравомыслящий человек» убежден, что Россия до сих пор живет при социализме. Насколько полезно такое убеждение, предоставляю решать читателям. А если знать, что помимо распределения «по труду» есть еще распределение «по капиталу», то все становится на свои места. Никто никого не призывает слепо верить в то, что можно проверить. Это отнюдь не чушь, а реальное противоречие, свидетельствующее о том, что в жизни общества произошел качественный перелом или, конкретно говоря, регрессивная смена общественно-экономической формации.

И кстати. Утверждение, что продолжается только процесс грабежа и проедания ранее накопленных богатств, равносильно утверждению, что в нашем Отечестве вообще не осталось никаких трудящихся, производящих какие-либо материальные ценности. Есть только «класс» соучаствующих в грабеже лентяев, которых никто не эксплуатирует. Такого рода общество неминуемо обречено на гибель, ибо в нем нет никаких здоровых сил. Помимо того что это не соответствует действительности, это еще и не очень патриотично.

НО ЭТО все теоретические рассуждения, для проверки которых обратимся к практике. К тому, что выстрадали и говорят доведенные до отчаяния люди. Например шахтеры, вышедшие на стихийный митинг в Междуреченске. И их слова подтверждают, что их эксплуатируют именно капиталистически.

– Мы – натуральные рабы. У каждого на шее кредитная удавка.

– Мужики боятся говорить правду – говорунов немедленно уволят.

– Мы работаем за кусок хлеба. Его кидают нам, как псам, чтобы копыта не протянуть, чтобы были силы ходить на работу.

– Козовой (мультимиллионер, гендиректор и совладелец «Распадской») сказал на собрании: «Вы работаете не за зарплату, а за место. А если вам это не нравится, я найму китайцев, которые будут работать за меньшие деньги».

Вряд ли шахтеры, да и сам г-н Козовой открывали когда-нибудь первый том «Капитала» Маркса. Но написанное там они повторили едва ли не слово в слово. Там сказано, что рабочую силу капиталисты покупают по ее стоимости. А эта стоимость в свою очередь равна стоимости минимального набора жизненных средств, необходимых для функционирования и воспроизводства рабочей силы. Пролетарий должен получать ровно столько, чтобы он сам и его семья не умерли с голоду. Все, что сверх того, то от лукавого. При этом пролетарий пролетарию рознь. Стоимость рабочей силы гипотетического китайского гастарбайтера ниже, чем у потомственного жителя Кузбасса. Разумеется, в конкретных условиях шахтерского моногорода угрозы г-на Козового заменить всех китайцами есть не более чем попытка взять на  понт. Но в стратегическом плане, в масштабах капиталистической формации это угроза совершенно реальная: «Другие придут, сменив уют на риск и непомерный труд, – пройдут тобой не пройденный маршрут».

В полном соответствии со своей, описанной в «Капитале», природой капиталист требует от пролетария именно риска и непомерного труда и говорит: «Ты сидишь на кредитах, тебе нечем их погашать? Извини, но это не мои, а твои проблемы. С меня достаточно, чтобы ты не помер с голоду и смог спуститься в забой и чтобы твои дети со временем смогли тебя заменить. Но имей в виду, чтобы работать в забое, совсем не обязательно летать в отпуск на Канары. Строго говоря, и отпуск тебе тоже не обязателен – за глаза хватит Рождества и Пасхи, ну и еще Первомая и «Дня народного единства». И детям твоим совсем не обязательно получать приличное образование. Для воспроизводства твоей рабочей силы не требуются также ни новая квартира, ни машина. Вот шесть соток под огород, может быть, и требуются, поскольку, выращивая себе картошку, ты снизишь мои расходы на твою зарплату».
Итак, продажа своей рабочей силы капиталисту на «свободном» рынке труда выделяет пролетариев из общих рядов трудящихся. Не вдаваясь в детали и массу переходных состояний, выделим «чистые» основные типы трудящихся классов в истории человечества по сочетанию трех признаков: личная свобода/несвобода, отношение к средствам производства, продажа рабочей силы.

«Свобода лучше несвободы», – сказал президент Медведев. Это бесспорно, но если не копнуть глубже, этот тезис еще слишком абстрактен и потому бессодержателен. Бывает такая свобода, которая экономически тождественна рабству. Объективное содержание термина «наемное рабство» – отнюдь не эмоциональная, а сугубо научная оценка. Пролетарий именуется наемным рабом только по причине отсутствия у него собственности на средства производства, и больше ни по какой. (Отождествлять же уровень жизни античного раба и современного рабочего никто, конечно, не собирается.)

Все четыре типа дожили до наших дней, хотя и в новой пропорции. Но и рабы, в том числе и наемные, бывают разные. Одному и тому же рабскому экономическому положению могут сопутствовать различные идейно-психологические состояния. Еще у Гегеля в «Феноменологии духа» есть глубокие мысли насчет эволюции рабского сознания, диалектики раба и господина: «На первых порах для рабства господин есть сущность… И хотя страх перед господином есть начало мудрости, тем не менее сознание здесь для него самого не есть для себя бытие. Но благодаря труду оно приходит к самому себе (выделено мной. – А.Ф.)».

Да, недаром Герцен назвал философию Гегеля алгеброй революции! Гегелевская теория труда как «возвращения человека к самому себе», равно как и трудовая теория стоимости Смита–Рикардо, и есть самая революционная из всех идей, выдвинутых буржуазными идеологами, и поэтому последняя. Дальше буржуазная идеология впадает в сплошную реакцию, в полное отрицание или вульгарное извращение ключевой роли труда во всех общественных процессах от превращения обезьяны в человека до созидания всего общественного богатства как материального, так и духовного. Но эстафету принимают идеологи пролетариата. Пользуясь гегелевским понятийным аппаратом, Маркс и Энгельс говорили о процессе превращении пролетариата из «класса в себе» в «класс для себя». Наконец, Ленин, как продолжатель и гениальный «переводчик» гегелевской диалектики на язык материализма, вывел классическую формулу:

«Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам» (т. 16, с. 40).

А теперь спросим себя и попробуем непредвзято разобраться: в каком из перечисленных Лениным «агрегатных состояний» сознания находились и находятся ныне междуреченские пролетарии? Вообще говоря, за прошедшие два десятка лет кузбасские (донецкие, воркутинские и т.д.) шахтеры совершенно точно уже побывали в двух состояниях, а теперь, возможно, стоят на пороге перехода к третьему. Но только на пороге и только возможно.

1989–1991 годы. Холопы, у которых слюнки текут, – пока только в мечтаниях о будущих прелестях рабской жизни; хамы, восторгающиеся грядущим добрым и хорошим господином. Чего тогда хотели бастующие? Цитирую лейтмотив по памяти, но ручаюсь за смысл: «Нам все равно, кто хозяин, лишь бы он нам много денег платил, чтобы мы могли отдыхать на Канарах!» Согласно опросам 1990 года, практически все шахтеры хотели иметь в частной собственности землю, квартиру, машину и т.д. и только 24% желали быть собственниками производственных помещений, техники и оборудования для производства. То есть три четверти не желали быть собственниками средств производства. Мудрено ли, что чубайсовская приватизация крупного производства прошла без всякого сопротивления со стороны «трудового народа»! Прозрение стало наступать гораздо позже.

1992–2009 годы . Требования предыдущего «агрегатного состояния» полностью реализованы, и даже с избытком. Главное, что форма собственности изменена – шахты приватизированы абрамовичами, абрамовыми, козовыми и т.п. Но шахтеры согласны. С одной стороны, не изжиты еще холопские мечтания, а с другой – господствует страх перед господином как «начало мудрости». Они превратились в «просто рабов», не сознающих своего рабства и прозябающих в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни. Даже знаменитая «рельсовая война» 1998 года не означала еще, по моему мнению, серьезного осознания шахтерами своего рабского положения.

2010 год . Новые акции протеста, связанные отнюдь не только с катастрофой на «Распадской», забастовка на которой планировалась еще в марте. Не означают ли признания, сделанные на митинге в Междуреченске, постепенного перехода пролетариев в состояние если еще не революционеров, то хотя бы рабов, начинающих осознавать свое рабское положение? Достоверных фактических данных для уверенного ответа пока немного. Однако это не мешает обрисовать теоретическую «матрицу», в «клетки» которой могут уложиться требования шахтера и современного пролетария вообще. Действительно, чего хотят или могут хотеть шахтеры и что означают их требования на самом деле? Тут возможны варианты:

1. Доказать, что их рабочая сила на самом деле стоит больше, чем платит им капиталист, и добиться, чтобы он покупал ее по реальной стоимости. Доказать, что для поддержания своей трудоспособности на минимально необходимом уровне шахтеру требуется жить в просторной квартире, ездить на личном автомобиле и отдыхать на Канарах. Иначе, мол, он не сможет работать. Доказать это можно только одним способом – перестать работать, встать на забастовку.
2. Уговорить или заставить капиталиста поделиться с рабочими частью прибавочной стоимости, то есть начать продавать свою рабсилу по цене выше стоимости. Такая затея имеет шанс на успех только при заключении союза капиталистов и рабочих против какого-нибудь внешнего «врага», в выгодах от совместного порабощения которого рабочие будут иметь свою долю. Тому есть много исторических примеров.

3. Перестать продавать рабсилу, упразднить покупателя и начать получать зарплату по труду. А для этого нужно ни много ни мало, как освободить рабочую силу от товарной формы, то есть уничтожить товарное производство как таковое, то есть совершить социалистическую революцию.

Выбор между этими тремя путями произойдет в острой борьбе. Разные силы будут тянуть в противоположные стороны. На междуреченском горизонте просматриваются по меньшей мере две силы. Анонимный «Союз жителей Кузбасса», призывающий шахтеров перейти от экономических к политическим требованиям. И «договороспособная», принятая губернатором Тулеевым, инициативная группа шахтеров, лидер которой Елена Першина уже заявила: «Зачем шахтерам обострять ситуацию, когда ситуация реально начала решаться, есть устойчивый диалог? Рабочим этого не нужно, им нужна работа, социальное обеспечение и нормальная зарплата, а не крохи. А обострение нужно кому-то другому». В общем, явная тяга к первому «агрегатному состоянию»…

Не клевета ли это на рабочий класс? Увы, нет, что подтверждено всеми событиями последнего двадцатилетия. В чем же причины этого печального явления.

Откройтесь мне, равно как на духу: Что привело вас к этому греху?

На мой взгляд, к «греху» привело смешение разных слоев и классов, образующих в совокупности «трудовой народ», растворение рабочего класса в общей массе «трудящихся». Но анализ этой проблемы многим представляется неуместным. Читатель под ником ququ так прямо и пишет: «При всей своей очевидной актуальности в стратегическом отношении статья совершенно неуместна в тактическом отношении. Перед очередной схваткой советского с антисоветским не следовало бы отвлекать диаграммами и предлагать поразмышлять на тему, что такое современный пролетариат». Тезис чисто народнический, предпочитающий за лесом не видеть деревьев. Но придется увидеть. Это не ослабит, а, наоборот, укрепит силы трудового народа.

Дифференциация трудящихся классов капиталистического общества, выделение из них пролетариата как единственно последовательной революционной силы – исключительно заслуга марксизма. С тех пор, однако, прошло полтора столетия, и очень многое в мире изменилось. Поэтому слепо повторять конкретные выводы и оценки классиков не следует. Но это не отменяет необходимости, руководствуясь марксистской методологией, предпринять аналогичный анализ применительно к современному трудовому народу. Об этом – в следующей, заключительной части статьи.

Александр ФРОЛОВ.

[22/05/2010]


Часть третья

В двух предыдущих статьях на эту тему («Советская Россия», 6 и 22 мая 2010 г.) мы подошли к выводу, что необходима теоретическая дифференциация трудящихся классов капиталистического общества, выделение из них пролетариата. Такая дифференциация – исключительная заслуга марксизма вообще и заслуга русского марксизма, в частности, достигнутая им в острой идейной борьбе с народничеством.

В ЭТОМ отношении крайне интересен и поучителен состоявшийся в ходе разработки первой Программы РСДРП диалог Ленина с Плехановым, в котором различие марксистских и народнических воззрений выступило особенно резко. Хотя Плеханов и утверждал, что именно он есть ортодоксальный марксист, а Ленин – всего лишь недоучившийся марксизму народник, текст их переписки свидетельствует об обратном.

Плеханов: Растет недовольство трудящейся и эксплуатируемой массы.

Ленин : Это верно, но недовольство пролетариата и недовольство мелкого производителя совершенно неправильно отождествлять. Недовольство мелкого производителя очень часто порождает стремление отстоять свое существование как мелкого собственника, т. е. отстоять основы современного порядка и даже повернуть его назад.

Плеханов : Обостряется ее (трудящейся и эксплуатируемой массы. – А.Ф.) борьба, и прежде всего борьба ее передового представителя – пролетариата.

Ленин : Обострение борьбы, конечно, идет и у мелкого производителя. Но его «борьба» очень часто направляется против пролетариата, ибо самое положение мелкого производителя очень во многом резко противополагает его интересы интересам пролетариата. «Передовым представителем» мелкой буржуазии пролетариат вовсе не является, вообще говоря. Если это и бывает, то лишь тогда, когда мелкий производитель сознает неизбежность своей гибели, когда он «покидает свою точку зрения и переходит на точку зрения пролетариата». Передовым же представителем современного мелкого производителя, еще не покинувшего «своей точки зрения», является очень часто антисемит и аграрий, националист и народник, социал-реформатор и «критик марксизма».

Плеханов : Международная социал-демократия стоит во главе освободительного движения трудящейся и эксплуатируемой массы.

Ленин : Вовсе нет. Она стоит во главе только рабочего класса, только рабочего движения, и если к этому классу примыкают другие элементы, то это именно элементы, а не классы. И примыкают они вполне и всецело только тогда, когда они «покидают свою собственную точку зрения».

Ясно видно, что политическая и экономическая позиция большинства современной левой оппозиции, выступающей под лозунгом «Вся власть – трудовому народу!», словесно более близка к точке зрения Георгия Валентиновича, чем к точке зрения Владимира Ильича. Но только словесно. На практике же большевизм оказался значительно ближе к народу, чем меньшевизм. Именно Ленин разработал и реализовал революционную тактику союза пролетариата с крестьянством, в то время как Плеханов настаивал на союзе с либеральной буржуазией, считая союз с крестьянством реакционной утопией.

Разъясняя суть различия «двух тактик социал-демократии в демократической революции», Ленин писал в одноименной книге: «Социал-демократия боролась и борется с полным правом против буржуазно-демократического злоупотребления словом народ. Она требует, чтобы этим словом не прикрывалось непонимание классовых антагонизмов внутри народа. Она настаивает безусловно на необходимости полной классовой самостоятельности партии пролетариата. Но она разлагает народ на «классы» не для того, чтобы передовой класс замыкался в себе, ограничивал себя узенькой меркой, кастрировал свою деятельность соображениями, как бы не отшатнулись экономические владыки мира, а для того, чтобы передовой класс, не страдая от половинчатости, неустойчивости, нерешительности промежуточных классов, тем с большей энергией, тем с большим энтузиазмом боролся за дело всего народа, во главе всего народа».

Обратим особое внимание на термин «промежуточные классы». Относительно этой категории в оппозиционных кругах до сих пор царит большая неразбериха. Ссылаясь на достижения НТР, многие говорят о том, что выделение пролетариата из общей массы трудящихся давно устарело. Например, подвергается сомнению причисление к мелкой буржуазии всех, у кого есть собственные средства производства, независимо от того, осуществляют они эксплуатацию наемных работников или нет. Возьмем компьютер – тоже средство производства, так что же, всех инженеров и ученых, у кого есть собственный компьютер, причислять к мелкой буржуазии? Отсюда делается вывод, что сегодня всякий, работающий дома за компьютером и продающий свои умственные или культурные, духовные услуги юридическим или физически лицам, – тоже пролетариат, поскольку не пользуется наемом рабочей силы.

Марксизм придерживается той позиции, что объединять «всех трудящихся» по признаку ненайма ими рабочей силы, не замечая при этом их коренного различия по признаку отношения к средствам производства и продукту своего труда, – это позиция мелкобуржуазного социализма. Дело не только и не столько в собственном компьютере. Если программист сразу является собственником своего продукта, то он не пролетарий, а индивидуальный товаропроизводитель, ничем экономически не отличающийся от «некооперированного кустаря», то есть мелкий буржуа. Программист становится пролетарием только в том случае, если он продает свою рабочую силу нанимателю, в собственность которого автоматически обращается произведенный им продукт. Точно так же и невладение средствами производства не дает еще прямых оснований для зачисления данной категории трудящихся в пролетариат.

РАЗУМЕЕТСЯ, не может быть никаких споров о том, что облик рабочего класса очень изменился за прошедшие сто лет. Изменился прежде всего технологический уклад. В общем объеме производительного труда гигантски выросла доля умственного труда. С точки зрения производства происходит стирание существенной грани между физическим и умственным трудом. Выросла и доля труда, производящего услуги. Все это так. Но неизменными остались коренные признаки, отличающие трудящихся от эксплуататоров, пролетарские слои трудящихся – от непролетарских. Дифференциация требует применения такой ключевой категории марксистской политэкономии, как «производительный труд». Во избежание всяких дальнейших недоразумений подчеркиваю, что здесь и далее понятие «производительный труд» используется исключительно в том смысле, в каком употреблял его Маркс в «Теориях прибавочной стоимости» (четвертом томе «Капитала»). Всякий труд во все времена производит какую-нибудь потребительную стоимость и является «общественно-полезным». Но не всякий общественно-полезный труд является «производительным» в пределах капиталистической формации. С точки зрения капитализма производителен только труд, производящий прибавочную стоимость.

Исходя из этих положений, попробуем предельно абстрактно и схематично выстроить классификацию трудящихся классов и слоев, существующих в любом капиталистическом обществе. Эта схема относится только к сфере производства и только к «чистому» капитализму. Переходные социальные звенья и слои между основными классами, естественно, существуют, подразумеваются, но в схему не включаются.

Социальная матрица капиталистического общества имеет кольцеобразную форму. На диаметрально противоположных сторонах этого кольца находятся капиталисты и пролетарии, отделенные друг от друга, если «крутить» в одну сторону, слоем мелкой буржуазии, а если в другую – слоем служащих. В свою очередь как мелкие буржуа, так и служащие одним своим флангом соприкасаются с пролетариатом, а другим – буржуазией.

Пролетарий есть наемный работник, чей труд производит новую стоимость, состоящую из стоимости его рабочей силы и прибавочной стоимости. Его доход есть зарплата, то есть доля во вновь произведенной стоимости, остающаяся после вычета из нее прибавочной стоимости.

Мелкий буржуа есть собственники средств производства, не пользующийся наемной рабочей силой, работающий на рынок. Он присваивает всю вновь произведенную стоимость, но в силу низкой производительности труда живет нередко хуже пролетария.

Служащие являются наемными работниками, продающими свою рабочую силу капиталисту, но не создающими новую стоимость. Труд служащего лишь переносит стоимость его рабочей силы на продукт, в создании которого он участвует, но прибавочной стоимости он не создает. Поскольку современное Российское государство также является капиталистом, то государственные служащие не отличаются по своему социально-экономическому положению от служащих капиталистических предприятий. Вместе с тем служащие у капиталистов («офисный планктон») по своей психологии ближе к буржуазии, ибо стоят вместе с ней по одну сторону баррикады. Служащий есть наемный работник, чей труд не производит новую стоимость, а лишь создает ему право на получение некоторой его доли. Его доход есть некоторая доля произведенной пролетарием прибавочной стоимости. Поэтому служащий является косвенным капиталистом, дольщиком капиталиста.

Таким образом, социально-экономическое положение рабочего класса при капитализме (именно при капитализме, и это следует особо подчеркнуть!) тоже в известной мере промежуточно. У него есть общие признаки как с мелкими буржуа (один признак), так и со служащими (два признака). В то же время у мелкой буржуазии и служащих общие объективные экономические признаки отсутствуют. В силу этого именно пролетариат вне зависимости от своей численности объективно является социально-экономическим ядром трудового народа.
Повторяю, это только общая матрица, клетки в которой могут занимать самые разные категории трудящихся, самые разные специализации и профессии. Перемены в профессиональном составе трудящихся и перемены в их классовом составе – далеко не одно и то же. Можно не менять профессию, но при этом менять свою классовую принадлежность. Врач или учитель могут оставаться врачом и учителем, но при этом превращаться из служащего в мелкого предпринимателя, в крупного предпринимателя, в пролетария и обратно.

ПОПРОБУЕМ рассмотреть, значима ли эта матрица для разных периодов истории капиталистической России. Как это ни удивительно, но наиболее яркую и доходчивую характеристику социального и политического значения рабочего класса России начала XX века я обнаружил в записках не кого иного, как… жандармского полковника Зубатова – основоположника «полицейского социализма»:

« Рабочий класс – коллектив такой мощности, каким в качестве боевого средства революционеры не располагали ни во времена декабристов, ни в период хождения в народ, ни в моменты массовых студенческих выступлений. Чисто количественная его величина усугублялась в своем значении тем обстоятельством, что в его руках обреталась вся техника страны, а он, все более объединяемый самим процессом производства, опирался внизу на крестьянство, к сынам которого принадлежал; вверху же, нуждаясь в требуемых знаниях по специальности, необходимо соприкасался с интеллигентным слоем населения. Будучи разъярен социалистической пропагандой и революционной агитацией в направлении уничтожения существующего государственного и общественного строя, коллектив этот неминуемо мог оказаться серьезнейшей угрозой для существования порядка вещей».

Полковник недаром внимательно штудировал «Капитал» Маркса – данная Зубатовым характеристика общественного потенциала промышленного пролетариата безупречна для того времени. Рабочий класс силен своим центральным положением в рядах трудового народа, своими социальными связями – снизу и сверху. Но то, что является фактором его силы, может одновременно стать и фактором слабости. Упомянутые связи являются одновременно и каналами мелкобуржуазного (крестьянского) и либерально-буржуазного (интеллигентского) вли­яния на пролетариат.

Это, увы, подтвердилось событиями новейшей российской истории. Некоторые профессии очень тесно, практически неразрывно, связаны с классовым положением работника. Например, слесарь-сборщик на конвейерном производстве, пока он не поменяет профессии и специализации, остается в рядах промышленного пролетариата. А вот если взять слесаря-сантехника из ЖЭКа, то он и в период самого «развитого социализма» был в массе своей не только рабочим, а наполовину мелким предпринимателем – «Афоней» из одноименного кинофильма. Возьмем транспорт. Машинист метро – рабочий, а водитель советского таксопарка – явный «Афоня», что ныне и подтверждено. Стремление во что бы то ни стало обобществить всех «Афонь», невзирая на характер их производства, ни к чему хорошему не привело. Сталин понимал эту проблему, и поэтому при Сталине не только сельские, но и городские производственные артели были широко распространены. Хрущев этого не понимал и всеми силами ликвидировал артельные формы производства.

Степень реального обобществления труда, а по сути – степень зрелости социализма измеряется возможностью обратного превращения рабочего в индивидуального ремесленника. Эта возможность ограничивается степенью реального подчинения труда капиталу – экономического явления, впервые открытым и определенным Марксом. «Если первоначально рабочий продает свою рабочую силу капиталу потому, что у него нет материальных средств для производства товара, то теперь сама его индивидуальная рабочая сила не может быть использована до тех пор, пока она не запродана капиталу. Она способна функционировать лишь в связи с другими, а эта связь осуществляется лишь после продажи, в мастерской капиталиста. Ставший неспособным делать что-либо самостоятельное, мануфактурный рабочий развивает производительную деятельность уже только как принадлежность мастерской капиталиста. Как на челе избранного народа было начертано, что он – собственность Иеговы, точно так же на мануфактурного рабочего разделение труда накладывает печать собственности капитала» (т. 23, с. 373).

ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО в последней трети прошлого века научно-технический прогресс понизил удельный вес сферы технологического подчинения труда капиталу. Возникла масса новых специализаций и профессий, позволяющих трудиться индивидуально. Уже в середине 80-х годов прошлого века общая стоимость программного продукта (soft­ware) превысила стоимость вещественного продукта (hardware). Возросла и доля услуг, достигнув в самых развитых капстранах трех четвертей ВВП. А услуги – тоже могут производиться индивидуально. Соответственно меняется и понятие реального обобществления производства, а вслед за ним – «обязано» измениться и понятие социалистического (социализированного) производства.

Вместе с тем современный капитализм многократно усиливает другие формы реального подчинения труда капиталу. Даже работая индивидуально, мелкий товаропроизводитель остается встроенным в систему разделения труда, выскочить из которой он не может. Попадает во все более усиливающуюся финансовую зависимость от крупного банковского капитала. Опутанный сетью долгов, он становится фактическим рабом финансового капитала. Это отмечал еще Маркс в отношении французкого мелкого крестьянства середины XIX века. С тех пор степень закабаления, фактической пролетаризации мелкого товаропроизводителя только возросла. Мелкие и мельчайшие предприятия являются придатками крупных производств. В крупных масштабах возрождено то, что классики называли «капиталистической работой на дому». Но если сто лет назад фабричное производство впитывало, втягивало в себя надомников, то сегодня оно, наоборот, их из себя выделяет. Зачатки этого процесса также была отмечены Лениным в десятых годах прошлого века. Развитие крупной автомобильной промышленности порождает разветвленную сеть мелких, преимущественно индивидуальных, мастерских по ремонту и обслуживанию автомобилей. Концентрация производства сопровождается дроблением и технологической децентрализацией периферии.

Да, Ленин писал, что при социализме «все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы». Но одновременно он подчеркивал, что эта фабричная дисциплина, которую победивший капиталистов, свергнувший эксплуататоров пролетариат распространит на все общество, никоим образом не является ни идеалом нашим, ни нашей конечной целью, а только ступенькой, необходимой для радикальной чистки общества от гнусности и мерзостей капиталистической эксплуатации и для дальнейшего движения вперед.

Но, возведенная по многим конкретно-историческим причинам в «абсолютный идеал», эта основанная на фабричной дисциплине социалистическая организация производства превратилась в тормоз развития производительных сил. Начался процесс нового классообразования, соответствующего новым технологическим укладам. Единый массив «социалистических трудящихся» выделил из себя «вниз» – «кустарей» физического труда, которые еще не доросли до фабричной организации, и «вверх» – «кустарей» умственного труда, которые уже ее переросли. В итоге нижний слой слился с мелкой буржуазией, а верхний слой в большом количестве просто эмигрировал.

ВОЗМОЖНО, существует «закон»: степень огосударствления – формального обобществления труда – не должна превышать степень реального обобществления труда. На бытовом языке это означает: если некоторые профессии позволяют людям трудиться в одиночку или небольшой артелью, то и пусть трудятся. Государство не должно содержать всех этих «Афонь» на зарплате и соцстрахе. Ведь если посмотришь с холодным вниманием вокруг, то и коллектив моей родной газеты «Советская Россия» есть не что иное, как артель «слесарей-интеллигентов». И, действительно, кто мы на самом деле? Наемные работники? Ни в коем случае, хотя наша литературная продукция лично нам не принадлежит, а становится собственностью коллектива. Нанимателя-эксплуататора у сотрудников и авторов газеты тоже нет. Тогда, может быть, мы литературные кустари-одиночки? Еще меньше похоже на правду. Скорее всего, мы «цивилизованные кооператоры» – члены артели, народного предприятия, работающего на газетный рынок. Но, работая на рынок, невозможно быть экономически независимым. Поэтому в этой ипостаси мы являемся «коллективным пролетарием», производящим прибавочную стоимость, присваиваемую издателями и распространителями газеты.

Это, кстати, характеризует положение «народных предприятий» при капитализме, воспеваемых современной социал-демократией и ее отечественными последователями. Да, возможно, это и «островки социализма», но в общей системе капиталистического производства они остаются «коллективными пролетариями» – неотъемлемой частью трудящегося и эксплуатируемого народа. Короче говоря, мы имеем полное право говорить от имени пролетариата.

————————-

Резюмируя все вышесказанное, можно сделать вывод: капиталистическая кабала пролетария и капиталистическая кабала мелкого производителя – разные вещи. С одной стороны, это сближает, а с другой – разъединяет эти части трудового народа. Отсюда вопрос: какова может быть искомая власть трудового народа, не развалится ли она на следующий же день после ее завоевания?

Один из читателей нашей газеты так прямо и высказался: «Лозунг «Власть – трудовому народу!» – утопический и вредный, ибо он не конкретен и расплывчат. Ибо понятие трудовой народ включает в себя всех, кто так или иначе трудится. Но трудится и капиталист, и помещик, и банкир, и политик. И они также имеют полное право называть себя частью трудового народа»…

Мы только что постарались уяснить себе, что относительно капиталистов и помещиков это не так. Тем не менее вопрос остается, и, надеюсь, мы к нему еще вернемся.

Александр ФРОЛОВ.

Газета «Советская Россия» [25/05/2010]

 
По теме
Группа подрывников облспаса достигла рекорд по подрыву льда Нарина Балаян Фото: В Саратовской области проводят подрывы льда на реке Алтата В Саратовской области проводят подрывы льда на реке Алтата.
Авария произошла в Энгельсском районе в 6:30 Нарина Балаян Фото: У села Шумейка женщина-водитель «Опеля» госпитализирована после аварии с «Джили» В Энгельсском районе девушка-водитель «Опеля» госпитализирована посл
В Балашове к акции по профилактике наркомании присоединились  участники общественного регионального движения «Юный друг полиции» и активисты Российского движения детей и молодежи «Движение первых».
Руководители объекта, ответственные должностные лица за антитеррористическую защищенность, собственную безопасность организации, работы с кадрами, совместно с руководителями охранных структур,
Ежегодно тонкий лед становится причиной гибели людей, чаще всего среди погибших оказываются дети, которые гуляют вблизи замерзших водоемов без присмотра родителей.
Органами предварительного расследования житель города Петровска Саратовской области П. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» части 3 статьи 158 УК РФ - как кража,
Фрунзенским районным судом г. Саратова рассмотрено уголовное дело в отношении Быкова А.А., обвиняемого в совершении умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека,
Мошенник обещал продать балаковцу видеокарту для компьютера Светлана Курышева Балаковские полицейские арестовали мошенника в Подмосковье (фото: архив КП) Балаковские полицейские установили подозреваемого в мошенничестве.
В ходе расследования следователями СЧ ГСУ ГУ МВД России по Саратовской области установлено, что шестеро граждан соседних республик сбывали на территории Саратовской области мефедрон и героин.
Источник фото: МЧС Саратовской области По состоянию на 28 марта 2024 года в Саратовской области большая вода паводка пришли на 4 участка автомобильных дорог в Дергачевском, Новоузенском и Питерском муниципальных районах.
В главном корпусе Ртищевской районной больницы заменят лифт-долгожитель - Министерство здравоохранения При замене лифтов используется комплексный подход, проекты зачастую включают не только замену лифта, но также учитывают и необходимость проведения ремонтных, отделочных работ и обновления инженерных сетей.
Министерство здравоохранения
Максим Владимирович в  2007 году окончил Саратовский Государственный Медицинский Университет им.
Министерство здравоохранения
JPG Файл - МО МВД по ЗАТО п. Светлый В рамках акции "Сообщи, где торгуют смертью", с целью привлечения общественности к участию в противодействии незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ, сбора  оперативно-значимой информации,
МО МВД по ЗАТО п. Светлый